Александр Шульга: Все активы Кремля пущены ва-банк

• 5.07.2025, 21:16

75% россиян готовы поддержать мир.

С приходом президента США Дональда Трампа многие ожидали завершения войны и заключение мирного договора между Украиной и Россией. Стало понятно, что эти надежды напрасны.

Отразились ли эти процессы настроениях россиян? Какие эмоции они испытывают в связи с тем, что война будет продолжаться? С таким вопросом сайт Charter97.org обратился к доктору социологии, директору украинского Института конфликтологии и анализа России (ИКАР) Александру Шульге:

— В январе 2025 года мы провели и глубинные интервью с российскими мужчинами призывного возраста (18–50 лет), и общий телефонный социологический опрос. Конечно же, большинство хотели бы, чтобы война закончилась. Мы видели это также в реакциях в социальных сетях, в обсуждениях, в основных темах. Мирные переговоры были топ-темой. Они собирали наибольшее внимание, реакции, просмотры — именно темы, касающиеся российско-американских и российско-украинско-американских переговоров.

Отметим, что доминирующая органическая тема в российских социальных сетях — органическая, то есть не разогнанная искусственно публикациями и ботами — это вопросы экономического характера. Если брать общероссийский контекст, то в каждом регионе есть свои проблемы, но прежде всего это социально-экономические трудности: цены, инфляция, покупательная способность. Это свидетельство как об ухудшения финансового состояния россиян, так и рутинизации российско-украинской войны, которая, по сути, произошла еще в 2024 году, а теперь окончательно закрепилась.

Если говорить об искусственно создаваемых темах, то это межнациональные отношения и миграция. Мы наблюдали это еще в 2024 году. То есть идет попытка переключить внимание россиян с внутренних проблем и войны. Война перестала быть переключателем внимания с экономических проблем, и теперь требуется новый фокус. Этим фокусом стали миграционные вопросы. По итогам 2024 года мы зафиксировали рост числа публикаций о миграции в пять раз. Конечно, нужно учитывать влияние теракта в «Крокус Сити Холле». Но после этого события тема активно модерировалась российской пропагандой.

В 2025 году мы видим продолжение этой тенденции. То, что произошло в Екатеринбурге — рейд против азербайджанской диаспоры — стало лишь элементом кампании, начатой в 2024 году. Убийство двух человек и резонанс в азербайджанском обществе, реакция властей — это не случайность. Российские силовики получили негласное разрешение на жесткие действия в рамках антимигрантской кампании. Поэтому нынешнее обострение между Азербайджаном и Москвой — логичное развитие событий. Если бы не на этой неделе, то в следующий или через месяц все равно что-то подобное бы произошло. Россияне подвергаются манипуляции: война перестала быть средством удержания власти, она стала проблемой, от которой теперь тоже нужно отвлекать внимание. Сейчас на роль нового отвлекающего фактора пытаются продвинуть тему миграции: проблема неадаптированных мигрантов, их культурной и физической угрозы.

Запрос на окончание войны среди россиян существует — минимум 70 %. Вопрос в условиях, на которых они хотят ее завершения. Мы задавали этот вопрос в 2023, 2024 и 2025 годах. Чтобы избежать риска, использовали термин «СВО». Только 13–15 % респондентов отвечали, что война должна продолжаться до полной победы, то есть до захвата всей Украины. Еще около 15 % говорили: год, два — терпимо. А вот около 60–70% выступают за конкретные сроки. 41% считает, что война должна закончиться в течение полугода. Это устойчивая цифра с 2024 года. Еще 20% говорят: не более года. Это подавляющее большинство.

Если бы Владимир Путин прямо сейчас объявил об окончании войны, 75% россиян поддержали бы это. Этот тренд появился еще в 2023 году. Нужно, чтобы Путин сказал: все, мы закончили. Аргумент, что россияне не поймут такого шага — ложный. Большинство бы поняли и одобрили. Сформировался устойчивый нарратив: «до СВО было лучше».

Сейчас лето, а лето — период отложенного эффекта. В прошлом году продукты, которые должны были дешеветь — картофель, лук, капуста — подорожали. Сейчас рост цен идет еще быстрее. Основные социально-экономические последствия и изменения отношения к войне проявятся осенью.

Война перестала быть инструментом удержания власти. Теперь это просто одна из проблем, от которой нужно отвлекать общество.

— В российской экономике начались серьезные проблемы. И они уже начали влиять на жизнь простых россиян. Буквально на днях, к примеру, в России сильно повысили цены на услуги ЖКХ. Есть ли у россиян логическая связь между войной и ухудшением качества жизни? Выльется ли это во что-то?

— Знаете, да. Как ни странно, логическая связь есть. В начале года мы задали вопрос — не напрямую: «Вы понимаете, что Путин довел страну до такого?», — так нельзя с методологической и безопасной точек зрения. Мы спрашивали иначе: «Какие приоритеты должны быть у президента?» Большинство россиян ответили — завершение войны.

Это понимают и чиновники. Они открыто говорят, что российская экономика истощена и не может дальше вести войну. Сказать это прямо они не могут, но все очевидно. Пока идет война, улучшить ситуацию невозможно.

Россияне понимают: решить социально-экономические проблемы нельзя, пока продолжается война. Это уже консенсус — и в элите, и в обществе. Причина не устранена, а лечат симптомы. Боль лишь пытаются притупить.

Кремль всеми силами старается минимизировать последствия — и санкций, и самой войны. Мы видим, как все ресурсы, все активы Кремля пущены ва-банк. Никто не думает о репутации. Виктор Орбан, например, уже почти дословно повторяет риторику Москвы. Порой даже неясно, кто говорит — российский чиновник или венгерский премьер. Я не знаю, какими должны быть суммы взяток, чтобы он так говорил, но его активность — важный индикатор: России нужны не только отсутствие новых санкций, но и снятие старых.

Сейчас все усилия Кремля — экономические, политические, дипломатические — направлены на то, чтобы как можно дольше растянуть войну, не решая ее первопричину. Время от времени появляются публикации: «еще повоюем до конца года, а потом за стол переговоров». Видимо, на большее сил у них не хватает.